При посадке, наших пилотов опять ослепили лазерными указками. Они хотели, чтобы мы умерли – я видела шесть зеленых лучей с земли. Нужно будет купить парочку таких указок и кого-нибудь убить. В детстве мне попали в левый глаз красным лучом (как у моей мышки!) и так хорошо попали, что глазик до сих пор слабо видит. Вот ведь дела.
Я все ждала, когда же они на весь салон объявят, мол, мы слепы, сажать самолет будет «эта с косичками». Эта со светлыми, исконно русскими косичками была вялой, словно свежеразмороженная курица.
Может мне её заморозить? Я когда-то изучала пути движения охраны, интересно, каково это – изучать пути движения стюардесс?
Они расходятся, одна в хвостовой, другая в носовой туалет. Туда, в нос, почему-то не пускают, может там тайник с оружием? И почему они не ходят вместе в туалет? Я на их месте по долгу службы бы ходила за кампанию!
За эту, как её там…
Они его загородили тележками!
Точно – там стволы. Вот через пять минут стюардессы скинут парики и лысые, рванув на груди свою япономать-униформу и обнажив потные молочные татуированные вусмерть железы, закричат об угоне нашего самолет, слово даю!
Уже второй раз в моей жизни движения, перемещение уставших людей воспринимается мной как походка бота в компьютерной игрушке. Я не удивилась бы даже, столкнись эти стюардессы лбами и бодай они ими друг дружку до самой посадки.
Вот. Теперь они вместе идут в хвостовой. Хоть не взявшись за руки, но идут. Жаль.

ОЯШей хочу, ОЯШей!